Макроэкономика 2017
Окажется ли американская экономика «трампоустойчивой» и грозит ли России очередная девальвация?
Как можно охарактеризовать макроэкономическую ситуацию с которой мы вступаем в 2017 год?
Как великолепно демонстрирующую известное из экономической теории заключение, что меры кредитно-денежной политики, вовлечение государства в бизнес и усложнение регулирования не может «стимулировать» экономический рост. В пределах пары лет подтолкнуть спрос или инвестиции может. Но в долгосрочной перспективе — нет. Думаю, этот период станет классикой учебников экономики у следующего поколения студентов и бизнесменов.
Начнем с одной из ожидаемых новостей в макроэкономике за последний год — в мире до рекордного уровня вырос совокупный долг. Почему? В период острой фазы кризиса 2008-2010 власти США и, с задержкой на полтора года, власти Европы выкупали у частного сектора неработающие активы. Затем стимулировали новую заемную активность околонулевой и даже отрицательной учетной процентной ставкой.
Часть выкупленных активов удалось вернуть в частный сектор, снять с госбюджетов некоторые расходы и поднять доходы. В итоге, за последние годы государственные дефициты удалось сократить — США, например, с 2009 по 2015 гг в 4 раза (в процентах к ВВП). Но с 2016 г. его снова увеличили. Итого, совокупный долг в мировой экономике растет.
Грозит ли это очередным кризисом?
Устойчивости, на фоне замедляющегося роста, скорее, угрожает. Но именно в этом и парадокс, — мягкая монетарная политика вернула стабильность, но не смогла вернуть экономический рост. К 2019 году мы ожидаем еще большее замедление основных центров сил, чем рассчитывали пару лет назад. Выходит, причина замедления не в нехватке дешевых денег?
В России к этому добавляется очередное сворачивание рынка денег, благодаря снижению доходности банковских депозитов (в том числе благодаря налогу на доходы по вкладам) и, одновременно, намеченному выпуску гособлигаций с доходностью, явно завышенной по сравнению с отдачей на инвестиции. Помните банкротство нашего правительства в 1998 году? Посмотрим, что получится. Пока механизм выглядит точно таким же. Но будем надеяться, что в нынешней версии власти строят пирамиду пониже.
И что делать?
Надо признать — и центробанкам, и людям, — что количественное смягчение позволило более- менее спокойно вернуть стабильность. Но это не инструмент экономического роста. Многие это знают, так что я, скорее, напоминаю об этом. Государствам пора перестать играть в стимулы, а людям перестать требовать их от государств. А что же государству надо сделать? Конечно же, помочь нам, людям, больше тратить на то, на что мы хотим. А что мы хотим? Ответ — длинные тренды: мы хотим здоровья и активного долголетия, хотим все успевать, хотим путешествовать, а если уж новый автомобиль, так реально новый — летающий, бесшумный, безопасный и экологичный. Пусть с левитацией пока нет ясности, но в остальном, как видим, все реально.
Рассуждаем дальше. Как государство может в этом помочь? Дать денег? Вот уже скоро третий год как Европейский Центробанк, удерживая отрицательную учетную ставку, по сути наказывает банки за привлечение депозитов и доплачивает за взятие кредита. Результат? Замедляющиеся инвестиции (особенно в Европе) и рекордное накопление резервов. Мало того, что не берут кредиты с доплатой, так еще и свои деньги не инвестируют! И хранят их, обесценивая. Почему? Потому что далеко не каждый бизнес сегодня понимает, во что вкладывать, что развивать с прибылью и на приемлемом уровне риска.
Так вот, как я лично вижу, путь к экономическому росту и финансовой устойчивости сегодня, после того как мы стабилизировали макроэкономику, через скорейшую коммерциализацию технологий продуктов с радикально лучшими характеристиками, большей пользой на потраченный рубль или доллар и радикальное снижение глобальных рисков. Поэтому, повторюсь, чуть меняя слова, что хочется получить от государств? Мы ожидаем, что государство перестанет слишком маневрировать процентными ставками и режимами движения капитала ради текущей устойчивости и сосредоточится на том, чтобы (а) не мешать людям открывать новые бизнесы, создавать и покупать новые, пусть еще опытные, технологии, и (б) договариваться с другими государствами о борьбе с терроризмом, торговыми режимами, визовыми режимам и вообще любыми режимами.
Что можно сказать про макроэкономическую ситуацию в России?
На первый взгляд, все то же. В мире замедление — у нас спад продолжается. В мире кредитно-денежная политика в одиночку не способна вернуть быстрый рост, у нас, вроде, как тоже требуют дешевых кредитов... Но вот тут-то начинается большая разница. Были бы у российского потребителя деньги, он, в отличие от американца или европейца, нашел бы, на что их потратить: выход на привычные к 2007 году стандарты потребления, помноженный на обновление и пополнение автопарка, приведение в божеский вид дорог, детсадов, обучения и здравоохранение позволили бы не то что удвоить, удесятерить экономический рост!
«Резюме — что делать» всего одно, понятное всем условие: создать инвестиционный и человеческий климат, один из лучших в мире. И тогда Россия начнет выигрывать мировую конкуренцию за капитал и за людей, к нам потекут лучшие люди и лучшие деньги со всего мира, включая наши, вывезенные и вывозимые.
И все так просто?
Просто, если действовать по здравому смыслу и экономической логике. Но вот по жизни... Не все реалистично, что просто. Путь к благосостоянию через развитие дольше и кропотливее, чем «взял, да сорвал куш». Для элит или лидеров нации движение к богатству через экономический рост своей страны — путь верный, но долгий и трудный. Трудный в том смысле, что над собой работать придется. Видимо, пока наша элита в большинстве своем не готова, а те, на ком еще держится страна и бизнес, то ли утомились отстаивать здравый смысл, то ли расстались с надеждой...
И как тогда сложится в реальности?
В реальности короткие сбережения — до года — делайте в разрекламированных гособлигациях, но не забудьте вовремя выскочить. Для длинных вложений больше подходит доллар. Если американская экономика покажет себя «трампоустойчивой», то я бы в ближайшие два года держал в американских активах половину денег или чуть больше. После можно подумать об увеличении доли активов европейских и китайских. Например, после 2019-20 гг растущей валютой станут юань и евро, хотя их надежность будет по-прежнему ниже нынешнего (дотрамповского) американского рынка.
Очередная девальвация в России станет вероятной через 4-5 лет, — при условии сохранения нашей изоляции от мировых финансовых рынков и дальнейшей государственной монополизации ключевых секторов, — и это окно я бы использовал для подготовки к созданию бизнесов, способных зарабатывать валюту — экспорт или, что надежнее, бизнес «там», в относительно устойчивых экономиках.